Василий Белый
Раздался сигнал, трактора взревели, все троса натянулись, и вышка потихоньку «поехала» по улице Чкалова в сторону балки, что текла западнее Забалки…
Вспомнилось…Так ярко и четко, словно с той поры прошло не семьдесят лет, а только вот вчера, ну, самое большое – позавчера случилось это. Когда рано утром, рыча и тарахтя, подъехали к нашему перекрестку улиц Красно-зеленых и Чкалова, что находится на юге первого участка станицы Абинской, несколько тракторов, подцепили тросами большие салазки, сваренные из труб, на которых стояла то ли приваренная, то ли привинченная буровая невысокая вышка. В кабину каждого трактора просунули более легкие (скажем так) тросики, закрепив их почти на фонаре вышки. Раздался сигнал, трактора взревели, все троса натянулись, и вышка потихоньку «поехала» по улице Чкалова в сторону балки, что текла западнее Забалки. Так мы, пацаны и девчонки южного края улицы Красно-зеленых, расстались с буровой. Некоторые, не без слез…
А до этого месяца за два-полтора, а, может быть, и за три, как говорят, с «хвостиком», их кто тогда считал? Мы с братом Николаем пришли из-за речки то ли от деда Семена, то ли от тети Нюры. Вечерело. Вот это я помню! Подойдя к балке, еще до спуска в нее, мы почувствовали неладное. Что-то было не так! Поднимаемся из балки на улицу: тревога растет. А тут рядом калитка: прямо хрясь! И на улицу два Васьки: Васька Косенко – старший – и Васька Харитоненко – младший, они родственники. Перебивая друг друга и заикаясь, они спешат поделиться с нами.
И у них – представьте, новость! Она в том, что на перекрестке, южнее наших домов стоит не что-то, а самая настоящая буровая! Она освещена и уже работает! Об этом мы узнаем, так сказать, двояко: и на словах, и своими глазами. И, естественно, мы, уже вчетвером, спешим к буровой, не забыв повесить на наш забор узелок, что мы с братом принесли из-за речки.
Мы пулей были на месте. Уселись на стопку труб и замерли… Вышка и все вокруг было ярко, словно днем освещено, и мы в том числе. Вышка гудела, дизель чуть не выл, звучали мужские голоса. А мы, помню, молчали. И было отчего! Рядом с нашими домами стояла и работала буровая…
Мы сидели и молчали, самое странное, спать не хотели! До той поры, пока Иван, старший из братьев Васек, не пришел с колом, а наша бабушка – с хворостиной. И так было, считай, кажин, как тогда говорили, день. С утра до поздней ночи. Сидели и впитывали каждый звук, доносящийся с буровой.
Когда парни постарше и погромче тебя судачат везде: и в очереди у ларька, и в вахтовой машине, и уже даже и в школе – и все об одном и том же: чей дебит скважины будет выше? Для вас, теперь таких непонятливых, поясню, что знали мы, пацаны 50-х. Близко к тексту: спор шел о том, чья скважина будет давать больше нефти.
Ошарашу сразу всех абинских: ничей дебит не победил! Ни в чьих скважинах нефть обнаружена не была, кроме скважины, что была пробурена на центральной площади Абинской, и, можете себе представить, шла не нефть, а сущий битум. Кстати, их, скважин, в станице почему-то было очень мало, все почему-то по речке; одна на огромной пустынной площади у реки, теперь вот и на нашем краю… Но район по добыче нефти был, считай, одним из первых, несмотря на возраст. Не зря день столетия российской нефти отмечали в поселке Ахтырском, где сам первый секретарь Краснодарского краевого комитета КПСС тов. Золотухин вручал лучшим нефтяникам всей Кубани по случаю первого Дня нефтяника в СССР ордена и медали. И молодым нефтяникам нашего района было чем похвастать, и кроме нового поселка и посаженных на улицах диковинных деревьев с чудным названием катальпа…
Мы молчали, сидя рядом с буровой и учились жизни. Уроки были разными. Пожалуй, главным для нас, учитывая послевоенные годы, когда главней всего на свете был хлеб, вернее его отсутствие – вы можете себе представить, чтоб кому-либо хватило на день той крохи хлеба, что значилось в талоне? Когда других приправ нет! А в ларьке на Бурплощадке хлеб нам, пацанам из Абинской, продавали без талонов – ларек-то был для нефтяников!
Были и другие уроки… Ходила молва по станице о том, что кто-то из стариков-казаков будто бы нагадал: не будет в Абинской нефти, потому что мила была им, старикам, травка такая, шпорышом называлась, если по-русски, то спорыш. А нефтяники своими тракторами так наши станичные улицы с этим самым шпорышом измочалили, что не каждый мужик в резиновых сапогах сам их перейдет, не завязнет. Не потому ли и все скважины у нас в речке, на камешках?
А работа? Мужики к ней так и липли. Один, помню, в Новороссийске жил, был моряк. Приехал в Абинскую, видит, а тут нефтяники, он – сразу жениться, и на буровую! Помню еще, что колхозников не брали в нефтяники, говорили, что документы не в порядке. Помню, как в Абинской появились аккуратные домики. Говорили, что они финские, звонкие такие, сплошь из дерева. Правда, в них почему-то то военком поселился, то прокурор, то опять прокурор.А на Забалке, на пустыре, хотели целый городок построить из финских домиков, начали, а потом строительство вдруг замерло. И вдруг пошли разговоры о строительстве «городка» в станице Ахтырской, западнее речки Ахтырки…
А Абинской осталось только название «Абиннефть»: все цеха и производства, все направления и отделы управления были размещены в поселке и около Ахтырского; Абинску, которому в 1963 году было присвоено звание города, остались только все секреты и тайны каротажа.
А нам уроки жизни. Например, такие. Говорят, вместе с нефтяниками Бугульмы у нас на Кубани появились и тамошние блюда, например, чебуреки. В Абинской их продавали в центре, где вахтовики ждали своего рейса. Пробовавшие их на вкус – хвалили. А вскоре всю Абинскую вдруг охватила игровая лихорадка, под названием жеска. Ею были охвачены, считай, все пацаны, с первоклассника до выпускника. Потом она внезапно, как и появилась, также внезапно и исчезла. Хотя, надо сказать, многие взрослые чуть ли не предрекали мальчишкам инвалидность.
… Уроки жизни. И в памяти невольно встают картины…
На церковной площади, где сейчас райвоенкомат, рядом с разбитой и непроходимой дорогой, трубная база конторы бурения, а в двух небольших помещениях сначала контора бурения, затем промысел №2, затем контора «райгаза»…
Уроки жизни надо учить! Чтобы не было мучительно больно…
А вам ничего не вспомнилось?
