Рисовая система, чеки, дренажно-сбросные сети, гидротехнические сооружения… а еще оградительные каналы, подача-сброс воды и осушение полей для механизированной уборки урожая. Сегодня эти понятия и термины знакомы и привычны любому кубанскому рисоводу. В преддверии рисовой посевной журналист Василий БЕЛЫЙ вспоминает, как в нашем районе строились рисовые системы пол века назад.
В Абинском районе третий год строились рисовые системы. Да какими темпами! Откуда-то издалека – говорили, аж из самой Средней Азии! – приехала строительная организация – с техникой, специалистами – со странным названием, ПМК-16. О ней вначале говорили все, кто только хотел: будет строить!.. Только она строит не жилье – что хотелось бы увидеть! – или там корпуса ферм для скота – это тоже нам бы не помешало! – или птицы – уток бы развели, плавни же кругом!
Ее люди меряют землю – и роют ее. В основном, вокруг Мингрельской, что справа, что слева, что с севера, что с юга… Пополз слух – не станет ли скоро станица центром всего района, район-то ведь в основном сельскохозяйственный! Причем везде плавни, куда ни глянь…
Когда бульдозеры и скреперы толкают или возят гору грунта, смешанного со столетним камышом, в ней что-то аж пищит, рвется, постреливая – просто ужас!.. Люди начинают волноваться: а хорошо ли все это? Земля-то ведь наша по-недоброму дыбом встает! Сдают ее строители уже не только выравненной и осушенной, но даже и разбитой на участки-карты, их зовут странно – чеками, с готовыми дорогами и валами неизвестного назначения, а также с глубокими ериками, рукотворными. Говорят, в них вода будет… Во всех ериках! И все это системой называется.
«Так мы что, рыбу там ловить будем?» – спрашивают многие. Некоторые радуются: досуг будет просто интересный – с удочкой. Другие люди еще что-то совсем иное, непонятное подразумевают…
Люди привыкли: в поле трактор один-другой пашет. Потом, бывало, полет или даже культивирует, если вырастет что, потом – убирает, естественно. Но чтобы вот так! Когда их, тракторов, да сильных, слов нет, сразу на месте плавней, где старики да мальчишки баловались удочкой, еще чем-то для ловли рыбы, или там с ружьишком – «подстрелить кого-никого», сразу, как говорили старики, «сотни враз» – ну, точно, «как тараканы под столом у нерадивой хозяйки», сотни. Сотней они, может быть, и не были, не видел, чтоб в одном месте, а вот десятки – это факт! Тут никуда не денешься. Да все одинаковые – не то, что в колхозе: один на гусеницах, два-три – на колесах. Тут тебе прямо танковая, пардон, друзья, тракторная армия. Все друг за дружкой, и у всех одно дело – землю возить. Возят, возят и возят…
На работу приезжают из Абинска еще затемно, шум над Кубанью стоит – наверное, и в Краснодаре его слышно, как работают. В Абинске, это уж точно.
Пацаны и старики, что, как приклеенные, смотрят на невиданную работу, – подальше чуть отошли, ближе, так нельзя – оглохнешь от грохота и шума. Пацаны в восторге: они такого никогда не видели. «Вот это жизнь!» – горят их глазенки… Старики сивоусые – в задумчивости: они, как колхозы создавали да плавни меряли, видели: «вот это – одному колхозу, а это – другому», кое-кто помнил еще, как Кубань обваловывали – все на быках, с криками «цоб» и «цобэ». Помнят, как дорогу строили, это – тоже видели, но такого, чтоб вся земля – дыбом, такого не видали… Не знали, что и думать. «Говорят, что будет все хорошо, что земля обновится, станет урожайною», – красиво сказано, а как оно будет? Жить-то, главное, можно будет? Али как?» – теснились мысли в старых их головах.
Все путем – юность, знай, ликует, а старики думают. Как им будет на дальних хуторах, после такого «сыра-бора»? «А вдруг все живое уйдет? Вдруг вода в плавне высохнет, рыбы не останется?» Задумаешься… Говорят-то, понятно, они, приезжие, красиво, «стелют», как сказали бы мои земляки-забалчанцы, «мягко», а вот как спать, жить, то есть, как тут теперь будет?
Инженеры да техники, молодые, веселые мужики – одни перемазанные, как черти, другие просто загорелые до черноты – кубанское ведь солнце, оно хоть кого поджарит до полной неузнаваемости, – скалят зубы, говорят, смеясь:
– А тут скоро спать будет некогда! – старики в недоумении. – Воду надо будет в чеках сторожить! – и хохочут, знай себе.
– Да как это – сторожить? – задаются вопросом старики. – Она ведь, чай, не корова? Та, бывало, в плавень иногда уходила. Бывало, сразу и не найдешь. А сейчас – куда?
– Чтобы вот и не уходила! – ржут парни – строители. – Только не корова, корова – это-то что? А – вот вода! Уйдет – не поймаешь. Так-то, деды! Думать надо…
А пацаны – тут же, рядом, рады-радешеньки:
– Вот какая жизнь, – говорят, – скоро здесь начнется! Скорей бы вырасти! Будем воду стеречь!
Появились новые слова – земля, говорят, «еще к делу не готова», – а слова, те уже, вот, пожалуйста! Одни, например, председатель мингрельского колхоза, Сенокосенко Николай Иванович, говорит, что работать теперь тут будут – и их надо ой, как много! – «заливщики», а другие тех же людей зовут «поливальщиками». Поди, разберись, кто и как за водой будет следить? Думают… Пока деды думали, как будет жизнь в хуторах – их два, а то и три, что в центре плавней ютились, трактора так быстренько их растащили, точно, как говорят, «корова языком слизнула». И само место, где те хатки стояли, разровняли. Поди, узнай, где это и было? Задумаешься…
Главный у строителей, услышали деды, аж из Азии, из самого Казахстана приехал. Зовут его Суров, и не выговоришь сразу такую непонятную фамилию. То ли дело вот наши, местные: Забейворота, Поймайгуся или Кныш…
А там, откуда Суров, кто-то им уже сказал, сущая пустыня. Сыр – Дарья называется. И – жара!
– Сыр – Дарья! – воскликнул, поправляя «знающего» сказавшего, кто-то из мужчин. – Это речка. Суров, сказывают, оттуда…
– Может, он и нам речку к порогу дома приведет? – размечтался кто-то. – А то Аушедз ведь сухой…
– Нет, что-то не видно, – усомнились деды. – Сухую землю роют да все возят и возят ее туда-сюда.
Техника работает, зрители не уходят.
И уже по вечерам то там, то здесь в станице слышны смех и шутки, плещется звук гармошки и звучат задорные частушки:
Полюбила скрепериста… –
Раньше-то такого слова здесь и не слышали, а теперь вот уже и в песне…
В 1970 году ПМК-16 рапортует: рисоводам района сдано в эксплуатацию более 2 тысяч гектаров чеков под рис. Эта земля была предоставлена прежде всего колхозам станиц Мингрельской, Федоровской, хуторам Ольгинского Совета. Получил рисовую систему и колхоз села Варнавинского.
Получили «систему», правда, недостаточную по его масштабам, и колхозники Абинска, и получили ее чуть ли не прямо рядом с рекой Кубанью, первые годы на ней пришлось всем работать вахтовым методом. А знали бы вы, как горожане ждали эту землю, какими они – многие! – смотрели на север района, надеясь на «рис», как эта надежда у них появлялась и вдруг начисто пропадала.
Рис – все это уже знали по опыту федоровчан: там первые 225 гектаров риса появились еще в 1961 году. О такой площади не стоило бы и говорить, но ведь это же был рис! А это крепкая, прямо, как на дрожжах, растущая экономика и хорошие заработки, а это – еще только вчера ты ездил на велосипеде, сегодня – уже на мотоцикле, и совсем даже не обязательно, на легком, а завтра, завтра ты уже строишь гараж во дворе, для своей послезавтрашней легковой автомашины. Это – ты уже ходишь вокруг дома и замечаешь – а вчера об этом ты даже и не думал! – что он и узок, и тесен, и надо бы в два этажа. Да крыша под этим, под шифером. Это – да разве можно рассказать обо всем, что можно (вставьте, сами, пожалуйста, нужный глагол), когда ты выращиваешь рис… Понятно?
